Ситуация в Газе – от первого лица, о выживании и надеждах среди руин
«Мы спотыкались о тела, раскиданные повсюду, сильно нагретые солнцем и утонувшие в запахе тлена», – этими словами делится своим опытом Джонатан Дюмон, который, можно сказать, давно занимается чрезвычайными коммуникациями во Всемирной продовольственной программе (ВПП). Привычка работать на передовой конфликтных зон уже, вероятно, стала для него частью рутинной жизни, но вот уровень разбитости инфраструктур и масштабы человеческих утрат, которые он встретил в Газе, явно сильно выбиваются из его профессионального опыта.
Что довелось пережить, говоря начистоту
Лежащие под открытым небом, под этим оглушительно ярким и вечно раскаленным солнцем, тела людей – все это передает ощущение абсолютного ужаса и неопределенности. Жизнь в Газе, если ее в некотором смысле вообще можно так назвать, не просто сложна, а буквально доходит до того, что основные человеческие потребности становятся роскошью.
Дюмон вспоминает, что, судя по всему, к такому ужасу привыкаешь, просто потому что нет другой возможности, кроме как попробовать действовать. Но, честно говоря, даже для видавших всякое гуманитарных работников, приезжающих миллионы раз туда, где хаос, – ситуация в Газе кажется какой-то особенно мрачной.
Как выглядит это на деле
Разрушения – это не просто обвалы зданий. Это и отсутствие нормальной еды, и то, что дети глотают пыль вместо воды. В некотором роде ужас заключается даже не в самом голоде, а в том, как легко он может быть забытым, пока не столкнешься с ним лицом к лицу. Люди, находящиеся внутри такой реальности, вроде все понимают, но не могут участвовать в восстанавливающемся процессе – просто некогда думать так далеко.
Когда-то большие, вполне цивилизованные рынки теперь стали местом, куда ходят скорее для поисков остатков пищи, а не для покупок. Это место выживания, а не выбора, и такими стали здесь почти все улицы, какими бы они не были раньше.
Огромный контраст между хаосом и стремлением к живому
Несмотря ни на что, среди всей этой разрухи что-то человеческое еще теплится. Иногда дети, словно немного не понимая, передают что-то друг другу – остатки еды, воды или хотя бы улыбку, такую настоящую, словно ничего плохого никогда не происходило. И, нужно признать, это нечто вроде символа всего происходящего – вроде бы мрак кругом, а жизнь все равно чуть-чуть берет верх.
Основной вызов здесь – это сделать так, чтобы это стремление к жизни вообще не исчезло, ведь каждый, кто остается в таких условиях, как показывает практика, ищет именно такой момент – возможность выжить, надежду, насколько бы хрупкой она ни была.